Идет женщина бомжеватого вида по дороге, на спине огроменный походный рюкзак и в обеих руках огромные сумки, в зубах сигарета. И дама затягивается, не беря сигарету в руки, ну то есть губами только. И, поравнявшись со мной, не вынимая сигареты изо рта, произносит еле внятно: "Даже покурить некогда!"
где: Тул. область, г. Алексин
где: Тул. область, г. Алексин
четверг, 10 сентября 2009
4 часа дня, небольшая аллейка, я возвращаюсь с универа, вымотанная и уставшая кавыляю уже буквально до дома. В сумке зазвонил телефон, я остановилась, чтобы его достать с самого дна, как всегда. Вдалеке, по дорожке идёт бабушка, с тюками, мешками, в обеих руках, с портфелем, в общем вооруженная до зубов или с дачи приехала или наоборот идёт радовать часпик метрополитена. Из кустов выползает небольшой чёрный котик и крадётся не спеша через дорогу. Бабка, схватила сумки и тюки, прижала к себе повыше, задрала юбку и с криками "СТОЙ! СТОЙ КОМУ ГОВОРЮ" несётся, запрыгивает на газон и обгоняет офонаревшего кота, который, уже, наверно, забыл сто раз куда шёл.. лёг прямо посреди дороги, раскинув уши от воплей. Обогнав и замедля шаг бабка оборачивается, на ходу поправляется, показывает бедному животному кулак и идёт дальше.
где: г. Санкт-Петербург.
где: г. Санкт-Петербург.
Уважаемый demodok предложил флэшмоб имени "чёрного человека", имеющегося в наличии у каждого, если поискать. В тексте ниже, наверное, правила флэшмоба несколько нарушаю. Голое самолюбование самокритика оказалась задавлена художественным вымыслом. Насколько он оказался занудным-решить не могу. В любом случае, во всем виноват... флэшмоб.
На занятия йогой в шесть вечера Валя пошла после того, как купила необходимые для напрессовки фурнитуры принадлежности в магазине мерного лоскута. Посещение фитнес-центра стало возможным потому, что заказчица позвонила и перенесла примерку на следующий день. В кармане сумки сорокалетняя Валя носила блокнотик с расписанием занятий, кодами домофонов, списком покупок, телефонами заказчиков и заданиями. Она не любила тратить время попусту и в дни, когда проходили подходящие занятия, брала с собой одежду для клубных тренировок.
Переодевшись, Валя обнаружила, что предыдущий урок в зале аэробики затянулся. Придется подождать. Пока не пришел тренер, мысли Вали вертелись то возле необходимости регулировки оборудования для шитья, то вокруг списка школьных принадлежностей для дочери и родительского собрания, то, следуя за направлением взгляда, устремлялись на парковку под окном. Тогда Вале казалось, что небольшая кузовная окраска не повредила бы автомобилю администратора, который стоял на парковке ежедневно до позднего вечера.
Взгляд женщины скользнул и по плакату, убеждающему в пользе упражнений по индийской системе. Их рекомендовал тренер; растяжка и балансирование должны были пойти на пользу Вале, ведущей сидячий образ жизни. Совсем недавно, посетив с десяток уроков начального уровня, она начала замечать: утверждение о том, что йога дарит душевное равновесие и приносит покой во внутренний мир, скорее всего, верно.
Через пять минут, поглядывая в зеркало, чтобы выяснить, открыт ли шкаф с инвентарем для занятий, Валя вошла в зал и поспешила занять место поудобнее. На ходу она прихватила коврик, «кирпич», эластичный бинт— всё то, что может понадобиться для повторения упражнений следом за инструктором. Примерно в середине занятий Валя обнаружила, что в спешке забыла второй «кирпич», без которого будет не на что опереться при перемене положения. Посетительницы занятий (а это были в основном женщины) по указанию тренера поспешили разобрать оставшиеся «кирпичи», но Валя опоздала к шкафу, пока шла от своего «удобного» места. Во всем всегда полагавшаяся только на себя, она со стыдом взяла поролоновый кубик, любезно предложенный инструктором. Было что-то оскорбительное в том, что ей, по мнению ведущего, не обойтись без одолжения. И ещё её, конечно, расстроила собственная нерасторопность.
О душевном покое со второй половины занятий нечего было и думать. Валя мысленно обращалась к тому, как, словно назло, люди отказываются понимать её или хотя бы следовать советам. Невозможно было оставить домашних без присмотра: это было одной из веских причин выбора работы на дому. Ребёнок был не в состоянии сконцентрироваться на выполнении уроков, особенно сейчас, в начале учебного года. Муж проводил свободное время абсолютно безответственно и совершенно не заботился о завтрашнем дне. Можно оставить ему список дел, список покупок и быть уверенной, что он не воспользуется ни тем, ни другим, даже если отправится в магазин или посвятит себя домашним хлопотам.
Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний о неудаче с «кирпичом», от тревог по поводу качества приобретённой час назад фурнитуры и прочих предстоящих или мнимых неурядиц, Валя вызывала в памяти содержимое домашней аптечки, в которую заглядывала в начале недели. Она отметила, что бактерицидный пластырь, почти не поддающийся приклеиванию на сухую кожу, закончился. Пора купить новый. Зеленку, приобретенную впопыхах, требовалось заменить раствором йода; он не оставляет пятен. Стараясь достать кончиками пальцев до стоп, она пожалела, что рядом нет блокнота, чтобы записать намечающийся список покупок для похода в аптеку. Незаметно для себя Валя выполняла упражнения, а время занятия подходило к концу.
После финальных вдоха и выдоха переоделась, аккуратно отложила в отдельный пакет вещи, которые следует дома тут же отправить в стиральную машину. Затем, заглянув в ящик в последний раз, чтобы точно ничего не забыть, Валя забрала сумки и отправилась домой.
В дороге она позволила себе ни о чем не думать: плотный поток автомобилей и непредсказуемое поведение любителей за рулем не позволяли женщине сосредоточиться на привычных предметах.
Дома никого не было. Возможно, муж всё-таки решил взять дочь на прогулку. Может, он был настолько сообразителен, что сделал это тогда, когда девочка устала от учебников. Валя отметила, что она надеется на лучшее и заранее пожалела себя, подумав, что, скорее всего, дела обстоят не так радужно.
— Чего тебе?— машинально спросила женщина у кошки, которая вышла в коридор, чтобы привычно приветствовать любого, кто откроет дверь ключом.
Валя никогда не ладила с животным, не была «любимым человеком». Лоток и миска— вот этим я и займусь, подумала женщина. Сейчас же отвернувшись от кошки, устроив сумки на полу, Валя сбросила туфли и направилась в кухню— взять список продовольствия с дверцы холодильника. Муж, конечно, оставил его там вместо того, чтобы купить продукты самостоятельно. «Мама купит все по списку сама»,-сказал бы он дочери, собирая её на прогулку. Конечно, уйти гулять с пустыми руками и вернуться без ничего-это в его…
Что-то коснулось босой ноги. Валя обернулась и вместо разглядывания плоской мордочки подумала: кошачий лоток и воды в миску. Конечно, пройдя мимо кошачьего уголка в туалете, она не взглянула и на миски в углу кухни. Тем более странными казались Вале эти внезапно явившиеся мысли. Постояв несколько секунд и рассмотрев поверхность холодного белого пластика шкафа, женщина улыбнулась. Обернувшись, она без удивления увидела пустую ёмкость для кошачьего питья. Заглянув в туалет, она взялась за совок. Её наполнило чувство уверенности. В комнате вместо непонятно отчего увядающего нецветущего «декабриста», чахлого растеньица, которое старалась не замечать, Валя увидела необходимость подкормки. Пересадки и подкормки. Позднее, открыв дверь домочадцам, она, словно впервые, смотрела на лицо мужа. Не тратя времени на слова, она увидела вместо слишком привычных и поэтому неразличимых черт зреющую необходимость остаться вечером наедине. Переведя взгляд на дочь, Валя про себя согласилась сегодня отступить от привычки заглядывать в школьный дневник.
На занятия йогой в шесть вечера Валя пошла после того, как купила необходимые для напрессовки фурнитуры принадлежности в магазине мерного лоскута. Посещение фитнес-центра стало возможным потому, что заказчица позвонила и перенесла примерку на следующий день. В кармане сумки сорокалетняя Валя носила блокнотик с расписанием занятий, кодами домофонов, списком покупок, телефонами заказчиков и заданиями. Она не любила тратить время попусту и в дни, когда проходили подходящие занятия, брала с собой одежду для клубных тренировок.
Переодевшись, Валя обнаружила, что предыдущий урок в зале аэробики затянулся. Придется подождать. Пока не пришел тренер, мысли Вали вертелись то возле необходимости регулировки оборудования для шитья, то вокруг списка школьных принадлежностей для дочери и родительского собрания, то, следуя за направлением взгляда, устремлялись на парковку под окном. Тогда Вале казалось, что небольшая кузовная окраска не повредила бы автомобилю администратора, который стоял на парковке ежедневно до позднего вечера.
Взгляд женщины скользнул и по плакату, убеждающему в пользе упражнений по индийской системе. Их рекомендовал тренер; растяжка и балансирование должны были пойти на пользу Вале, ведущей сидячий образ жизни. Совсем недавно, посетив с десяток уроков начального уровня, она начала замечать: утверждение о том, что йога дарит душевное равновесие и приносит покой во внутренний мир, скорее всего, верно.
Через пять минут, поглядывая в зеркало, чтобы выяснить, открыт ли шкаф с инвентарем для занятий, Валя вошла в зал и поспешила занять место поудобнее. На ходу она прихватила коврик, «кирпич», эластичный бинт— всё то, что может понадобиться для повторения упражнений следом за инструктором. Примерно в середине занятий Валя обнаружила, что в спешке забыла второй «кирпич», без которого будет не на что опереться при перемене положения. Посетительницы занятий (а это были в основном женщины) по указанию тренера поспешили разобрать оставшиеся «кирпичи», но Валя опоздала к шкафу, пока шла от своего «удобного» места. Во всем всегда полагавшаяся только на себя, она со стыдом взяла поролоновый кубик, любезно предложенный инструктором. Было что-то оскорбительное в том, что ей, по мнению ведущего, не обойтись без одолжения. И ещё её, конечно, расстроила собственная нерасторопность.
О душевном покое со второй половины занятий нечего было и думать. Валя мысленно обращалась к тому, как, словно назло, люди отказываются понимать её или хотя бы следовать советам. Невозможно было оставить домашних без присмотра: это было одной из веских причин выбора работы на дому. Ребёнок был не в состоянии сконцентрироваться на выполнении уроков, особенно сейчас, в начале учебного года. Муж проводил свободное время абсолютно безответственно и совершенно не заботился о завтрашнем дне. Можно оставить ему список дел, список покупок и быть уверенной, что он не воспользуется ни тем, ни другим, даже если отправится в магазин или посвятит себя домашним хлопотам.
Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний о неудаче с «кирпичом», от тревог по поводу качества приобретённой час назад фурнитуры и прочих предстоящих или мнимых неурядиц, Валя вызывала в памяти содержимое домашней аптечки, в которую заглядывала в начале недели. Она отметила, что бактерицидный пластырь, почти не поддающийся приклеиванию на сухую кожу, закончился. Пора купить новый. Зеленку, приобретенную впопыхах, требовалось заменить раствором йода; он не оставляет пятен. Стараясь достать кончиками пальцев до стоп, она пожалела, что рядом нет блокнота, чтобы записать намечающийся список покупок для похода в аптеку. Незаметно для себя Валя выполняла упражнения, а время занятия подходило к концу.
После финальных вдоха и выдоха переоделась, аккуратно отложила в отдельный пакет вещи, которые следует дома тут же отправить в стиральную машину. Затем, заглянув в ящик в последний раз, чтобы точно ничего не забыть, Валя забрала сумки и отправилась домой.
В дороге она позволила себе ни о чем не думать: плотный поток автомобилей и непредсказуемое поведение любителей за рулем не позволяли женщине сосредоточиться на привычных предметах.
Дома никого не было. Возможно, муж всё-таки решил взять дочь на прогулку. Может, он был настолько сообразителен, что сделал это тогда, когда девочка устала от учебников. Валя отметила, что она надеется на лучшее и заранее пожалела себя, подумав, что, скорее всего, дела обстоят не так радужно.
— Чего тебе?— машинально спросила женщина у кошки, которая вышла в коридор, чтобы привычно приветствовать любого, кто откроет дверь ключом.
Валя никогда не ладила с животным, не была «любимым человеком». Лоток и миска— вот этим я и займусь, подумала женщина. Сейчас же отвернувшись от кошки, устроив сумки на полу, Валя сбросила туфли и направилась в кухню— взять список продовольствия с дверцы холодильника. Муж, конечно, оставил его там вместо того, чтобы купить продукты самостоятельно. «Мама купит все по списку сама»,-сказал бы он дочери, собирая её на прогулку. Конечно, уйти гулять с пустыми руками и вернуться без ничего-это в его…
Что-то коснулось босой ноги. Валя обернулась и вместо разглядывания плоской мордочки подумала: кошачий лоток и воды в миску. Конечно, пройдя мимо кошачьего уголка в туалете, она не взглянула и на миски в углу кухни. Тем более странными казались Вале эти внезапно явившиеся мысли. Постояв несколько секунд и рассмотрев поверхность холодного белого пластика шкафа, женщина улыбнулась. Обернувшись, она без удивления увидела пустую ёмкость для кошачьего питья. Заглянув в туалет, она взялась за совок. Её наполнило чувство уверенности. В комнате вместо непонятно отчего увядающего нецветущего «декабриста», чахлого растеньица, которое старалась не замечать, Валя увидела необходимость подкормки. Пересадки и подкормки. Позднее, открыв дверь домочадцам, она, словно впервые, смотрела на лицо мужа. Не тратя времени на слова, она увидела вместо слишком привычных и поэтому неразличимых черт зреющую необходимость остаться вечером наедине. Переведя взгляд на дочь, Валя про себя согласилась сегодня отступить от привычки заглядывать в школьный дневник.
- Что это, снова маска?
- Это от краски.
Ласково так.
Кости давно уже на пол брошены...
- А может,
Поговорим о хорошем?
- О музыке?
- Сложно.
Очередной разговор ни о чём.
- Можно,
ты будешь моим ключом?
- А музыка где же?
- Скрипичным.
Нежно
Туман кирпичные стены лижет.
- Вот как.
- Так будем ближе?
- На сколько нот?
- На один аккорд.
Ах, детка.
Один аккорд - это ровно клетка.
От края до края поля.
- Так будешь пешкой?
- Роли
неправильно розданы.
На подоконнике вянут розы.
- Всё честно.
И если судить здраво,
Тебе тут не место.
- Забавно.
До дрожи.
- Мне тоже так кажется.
Улыбка. А хочется - плюнуть в рожу.
- Нравится готика?
Как будто я сам не знаю.
- Очень. Арки, портики,
колонны, шпили.
- Портики были в Риме.
- Ну да. Тебе плюс.
Арки твои прогнили.
- Боишься?
- Боюсь?
Какой наивный, чёрт.
Фигуры наперечёт.
- Хочешь, подвинусь?
- Хочу.
Минус!
Я гораздо, гораздо лучше.
Ты стрела. А я - лучник.
И, если задуматься,-
Я лечу.
- Это от краски.
Ласково так.
Кости давно уже на пол брошены...
- А может,
Поговорим о хорошем?
- О музыке?
- Сложно.
Очередной разговор ни о чём.
- Можно,
ты будешь моим ключом?
- А музыка где же?
- Скрипичным.
Нежно
Туман кирпичные стены лижет.
- Вот как.
- Так будем ближе?
- На сколько нот?
- На один аккорд.
Ах, детка.
Один аккорд - это ровно клетка.
От края до края поля.
- Так будешь пешкой?
- Роли
неправильно розданы.
На подоконнике вянут розы.
- Всё честно.
И если судить здраво,
Тебе тут не место.
- Забавно.
До дрожи.
- Мне тоже так кажется.
Улыбка. А хочется - плюнуть в рожу.
- Нравится готика?
Как будто я сам не знаю.
- Очень. Арки, портики,
колонны, шпили.
- Портики были в Риме.
- Ну да. Тебе плюс.
Арки твои прогнили.
- Боишься?
- Боюсь?
Какой наивный, чёрт.
Фигуры наперечёт.
- Хочешь, подвинусь?
- Хочу.
Минус!
Я гораздо, гораздо лучше.
Ты стрела. А я - лучник.
И, если задуматься,-
Я лечу.
Это в вены будто вселился бес, и он шепчет-шепчет в подушку ночью: «Эти женщины, курево, секс и стресс…
ты же их не хочешь».
У него безумно знакомый профиль, у него все точки свелись в одну. Мы ночами пьем растворимый кофе,
чтоб потом заснуть.
У меня звонок ежедневный утром — «я проснулась, мама, удачных дел». Сердце с мозгом учатся камасутре —
без реальных тел.
Потому мы славно проводим ночи — за онлайн-игрушкой, за чаем и…
Он все шепчет: «Делай лишь то, что хочешь. Сделай мир своим».
Его быт устроен смешно и странно — в моих письмах-феньках, в излетах дней он вполне живой каждым утром рваным
в голове моей.
В голове моей, под моей же кожей, разложив по полкам мое старье, он все шепчет: «Делай лишь то, что можешь.
Ведь ты можешь все».
ты же их не хочешь».
У него безумно знакомый профиль, у него все точки свелись в одну. Мы ночами пьем растворимый кофе,
чтоб потом заснуть.
У меня звонок ежедневный утром — «я проснулась, мама, удачных дел». Сердце с мозгом учатся камасутре —
без реальных тел.
Потому мы славно проводим ночи — за онлайн-игрушкой, за чаем и…
Он все шепчет: «Делай лишь то, что хочешь. Сделай мир своим».
Его быт устроен смешно и странно — в моих письмах-феньках, в излетах дней он вполне живой каждым утром рваным
в голове моей.
В голове моей, под моей же кожей, разложив по полкам мое старье, он все шепчет: «Делай лишь то, что можешь.
Ведь ты можешь все».
То, что снилось - было ли тайной?
Было, только не от меня.
Воздух, вздох, перезвон хрустальный,
Блик живого, как мысль, огня.
Снились тонкие бледные руки,
Запах кофе и хрупкость ключиц,
И предчувствие скорой разлуки,
И дрожанье моих ресниц.
Серо-синий вечер осенний,
Тусклый дождь целует в плечо.
Бесконечная нить невезенья -
Это сон, это жизнь ни о чем.
Было, только не от меня.
Воздух, вздох, перезвон хрустальный,
Блик живого, как мысль, огня.
Снились тонкие бледные руки,
Запах кофе и хрупкость ключиц,
И предчувствие скорой разлуки,
И дрожанье моих ресниц.
Серо-синий вечер осенний,
Тусклый дождь целует в плечо.
Бесконечная нить невезенья -
Это сон, это жизнь ни о чем.
Нерассуждения о неосмыслении (текст песни)
Вне исправления жизнь-измерение
Вечных условностей, будней скольжения.
Сны в респираторах, - как просветление,
Мыслей безнравственность, - как преступление.
Вся эйфория есть истерия,
Вся истерия есть эйфория
Вне обсуждения мысль о забвении.
Дарит надежду на неоткровения
Истина та, что всеобщим презрением
Скрыта за бренностью неразмышления.
Если фальшивка – не значит ошибка,
Если ошибка – не значит фальшивка.
Бесцеремонность – суть проникновения,
Серый пейзажик – пункт назначения,
Меньше минуты до отправления…
Просто не плачут в непробуждении…
Вся эйфория – сна истерия,
Лишь у фальшивок не будет ошибок.
Вне исправления жизнь-измерение
Вечных условностей, будней скольжения.
Сны в респираторах, - как просветление,
Мыслей безнравственность, - как преступление.
Вся эйфория есть истерия,
Вся истерия есть эйфория
Вне обсуждения мысль о забвении.
Дарит надежду на неоткровения
Истина та, что всеобщим презрением
Скрыта за бренностью неразмышления.
Если фальшивка – не значит ошибка,
Если ошибка – не значит фальшивка.
Бесцеремонность – суть проникновения,
Серый пейзажик – пункт назначения,
Меньше минуты до отправления…
Просто не плачут в непробуждении…
Вся эйфория – сна истерия,
Лишь у фальшивок не будет ошибок.
среда, 09 сентября 2009