— О чем вы только что мне говорили? Я не слушал.
— Ты разговаривал сам с собой.


Сигареты убивают? А я здесь сижу и продаю их, а они, оказывается, убивают...

***

— Мне пожалуйста "Уайлдборо". Пачки две, - почесывая за ухом болячку, произнес уже не молодой человек. Вид у него был не волосатым, совсем не волосатым. Или химиотерапия или что-то еще.
— Может две, а может три? - ухмыляться покупателям так приятно любому продавцу.
— А может и все десять, а заодно на чай возьмёте сдачу, - говорят, будто только собаки могут скалиться убедительно. Ну еще волки.
— Да? Спасибо, не думал, что мне...
— Не думал - определяющее здесь слово! Даже два. Одну пачку "Уайлдборо", и прекратить меня задерживать! - говорят, будто только собаки могут гавкать убедительно.
Марк - так звали продавца в табачной лавке - протянул пачку дрожащей руке дрожащего хозяина. Симптом наверно после химиотерапии. Тот развернулся и ушел, даже не подумав о возгласах благодарности в честь Марка.
Марк? А, Марк? Вот почему так раз от разу? Столько вопросов задаешь, а ведь даже и не замечаешь, глаза-то теряются в пространстве - представлять вопрос с ответом приходиться, приходиться облекать их во вполне материальную форму, а то как так? подумать и не представить, и с представленным что-нибудь не сделать, - и не замечаешь, как совсем очередной "клиент" устремился прочь. В свой большой мир - да... Именно... Большой мир... Мир... Их два - большой и... и собственно не важно о каком втором мире речь идёт. Главное, что этот безволосый в очередной раз ушел. И даже ждать его не надо, как ждут у причала поезд с девушкой... Или у причала поезда не ждут? - да собственно и не важно, кого ждут: его - покупателя-клиента-больного, думающего, что это я больной, - ждать не нужно. Они, говоря про покупателей, имеют какую-то душевную привязанность. Хотелось бы взглянуть на такие нити.
— День добрый, Марк! - Вы посмотрите, как он улыбается.
— Как дела, Марк? - нет, ну вы только посмотрите.
— Мои дела - как в песенке поется: бегут, бегут, и я за ними бегу, — ожидал ли он такого поэтического ответа?
— Серьезный ты мужчина, Марк. Марк, будь добр, дай мне...
— Этот день, эту ночь, один шанс, заодно три пачки "Кингстона", - без иронии Марку жить невозможно. Будто без еды, воды, воздуха и некоторых других потребностей, сравнимых с потребностью иронично выражаться.
Пауза, накал, ошеломленные глаза покупателя, хитрые глаза продавца, три пачки - без глаз и эмоций.
— С чего вы вдруг взяли, мой милый Марк, - и как он себе позволяет такую фамильярность, - что я, Месье Жар, позволю себе в такой день из солнечных дней самый солнечный купить жалкие три пачки. Да я должен вам предложить съесть эти три пачки, чтобы впоследствии вы ими подавились! — а ведь он всегда брал, словно часы всегда бьют в двенадцать первого января где-то в стране холодов на какой-то площади цвета красной краски.
— Я хочу видеть в своем кармане пять, нет, все шесть пачек! Вот тебе, насчитай, да сдачу не забудь оставить себе!
Можно долго спорить, позволяют ли нормы языка глазам быть ошеломленными. Но глазам не выбирать - именно таковыми они и были у Марка. И в очередной раз он провожал этими самыми глазами покупателя в мир, попутно про него забывая, уходя в свои фантазии, материализуя их в нечто, бегающее перед глазами. Это нечто показало пальцем на Марка, посмеялось над или глупостью, или внешним видом, или еще над чем-то, что входило в личные владения продавца табачных изделий. "Чур меня, чур!" - подумал Марк, даже не заостряя свое мышление над увиденно-воображенным, перейдя сразу на истоки появления слова "чур", придумывая, как из это "чура" приготовить что съестное, и открыл журнал, закинув на полку к сигаретам все пробегающие мысли.
"Автомобиль "Brillante" модель "ha asentado". Какая красотка - так бы и сел, так бы и поехал - автомобиль для меня. Какие двери... Словно женские ноги - машина закрыта, двери закрыты, все прилично; машина открыта - в общем сама дерзость. А как она фарами подмигивает. Мигни мне еще раз. Да она заигрывает со мной! Со мной так не заигрывали со времен колледжа. А кто со мной заигрывал... Они столько не стояли. А на этот бриллиант мне только копить и пачки продавать." Марк перевернул страницу. "Кубинские сигары. Если кто и придумывал женщин, то только в комплекте с сигарами. Выкурил, а потом женщина, и жизнь хороша когда женщина и куришь сигару. Куришь себе не спеша... Я через глянец чувствую запах... ммм... - Марк в этот момент начал воображать себя окруженного двумя восхитительными девицами, и факт существования сигары плавно ушел... по своим делам, - ах, да, сигары, сигары, сигары, следующая страница - и что мы тут видим? Правильно! Моя работа! Сигареты. Вот о чем я только и мечтал прочитать в журнале - мне их тут так не хватает на работе-то. Ну-ка и что здесь написано? О вреде курения. Ну-ну. Удиви меня, о, великий и всемогущий журналист, несущий правду в массы." Марк явно перешел границы журналиста в высокомерии ... собственно самого журналиста. "Так... ага... Рак, легкие, проценты... Дети... Дети... Дети... Сколько? МИЛЛИОНОВ ДЕТЕЙ? ОТ КУРЕНИЯ? Господи... я же сам, можно сказать, прихожу в больницу с косой, нашептываю доктору слова на ухо, а тот, с грустным видом повторяет их... слово в слово: "Извините, мэм, мы ничем не могли ему помочь - пять лет курения в таких количествах. Простите, но и умер он не самой безболезненной смертью..." А женщина ему в ответ: "Но как?! Ему же только четырнадцать лет! Он ведь еще ребенок!" - она плачет, падает на колени, бьет руками о кафель. "Простите, мэм. Юный организм не выдержал..." Это же я смотрю на это всё с улыбкой, тащу душу ребенка в ад, подсчитываю денежки за пять лет, что мальчишка воровал у родителей на дешевый и тяжелый табак. Я!... Я словно солдат с пулеметом на поле против дикарей, которые даже и понять не могут, что за штука в руках моих... И что? Что дальше? Продавать тяжелые наркотики? Да чем я лучше того же кубинца, что, прикрывая себя коричневыми самокрутками, продает порошок, который совсем не годится для стирки. От чего больше умирают?..."
— Марк, здравствуй, дай скорее пачку "Уайлдборо", я опаздываю на обед.
— Вот, сэр Алекс, возьмите.
"Так... Экономический раздел пропускаем... Вот! Кинематограф!..."

профиль дневник