Солнце медленно опускалось за горизонт.
Я сидел у костра, запахнувшись в плащ и думая о предстоящем бое. Воображение любезно рисовало красочные картины: мы возвращаемся с победой, мое истерзанное тело на земле, ранения и шрамы на моем теле и лице, доказывающие дамам мою доблесть. Меня бил озноб, и я никак не мог унять его.
Быстро темнело, а я все сидел и, не замечая, теребил край плаща. Казалось, что за моей спиной стоит Смерть, в развевающемся плаще, и смеется, поскрипывая белой челюстью.
-Эй, парень!
Я вздрогнул, когда мне на плечо легла чья-то рука, и обернулся. Рядом стоял старый солдат с кружкой в руках.
Я обвел его нервным взглядом и снова уставился в огонь.
-Да не переживай ты так! Лучше выпей это, - он сунул мне в руки горячую кружку с вином и присел рядом. – К тому же новичкам везет. А иногда последний крестьянин, ни разу не державший в руках оружие, выходит из боя живой и невредимый. А что уж говорить о таком умельце, как ты?
Солдат усмехнулся, похлопал меня по плечу и встал.
-Ты пей, пей. И ложись спать.
Я выпил содержимое кружки двумя большими глотками, боясь расплескать все дрожащими руками. Теплая влага потекла внутри, успокаивая и согревая. Запахнувшись в плащ, я уснул у костра.
-Молодец! Давай еще раз! Так. Так! Защита. Ответ. Молодец. Давай еще разок! И еще! Молодец. Да у тебя талант. Ты схватываешь все на лету. Тебя ждет большое будущее, как мастера клинка!
Мне снился сон-воспоминание о моем детстве, когда я только учился фехтовальному искусству, но уже мечтал о боях и подвигах.
Сон был легкий, невесомый, заряжающий энергией и наивным детским настроением. И это настроение осталось со мной, даже когда меня разбудил бой барабанов и даже когда начался бой.
Горели костры, факелы, освещая заревом угрюмое ночное небо, затмевая луну. Бегут люди, скачут лошади, блестят клинки, ловя свет огня и луны. И я на коне, сжимая в руке меч, освещенный всполохами пламени за спиной и ночным светилом над головой, чувствую себя ангелом войны, забирающим души и жизни неверных, посмевших напасть на хранимую мной землю.
Но проходит время, проходит эйфория боя, появляется ярость битвы, начинает болеть ладонь, натертая рукоятью меча…
Восток обагрился лучами восходящего солнца. Во тьме под копытами коней начинают проявляться мертвые силуэты, кровь, разбитые головы, боль, смерть. До моих ушей начинают доноситься звуки боя и крики за моей спиной: «Отступаем! ОТСТУПАЕМ!!!»
Я замираю в недоумении, и мой взгляд падает на того самого старого солдата. Молния клинка, брызги крови в разные стороны, его мертвое тело с изуродованным лицом на земле. И крики… крики… призывы к отступлению…
Кто-то уже бежит назад, и ему стреляю в спину, кто-то продолжает ожесточенно биться. И я тоже бросаюсь в бой, поднимая клинок над головой.
Я смогу, я изменю ход битвы, я отомщу им. Удар, еще удар, капли чего-то теплого попадают на мое лицо, как благословенный дождь.
Блик на оружие врага, взмах.
Как красив его меч с алыми разводами на клинке.
Я не успеваю нанести удар. Мой конь спотыкается. Измятая серо-бурая трава стремительно приближается. Я, даже не замечая боли падения, тут же перекатываюсь на спину.
«Глупое животное!!!»
Пытаюсь подняться, нашарить меч и снова в бой… в битву… на смерть…
Но мир вдруг замирает, мое тело не слушается, мои дрожащие пальцы еле дотягиваются до шершавой и скользкой рукояти меча.
…Алые разводы на клинке… алые капли на трясущихся руках и обветренном лице…
И я понимаю, что кровавые цветы на стали врага – это мой подарок Смерти… принятое ею предложение… первая и последняя встреча…
Меня бросает в жар, и через миг в озноб. Мне становится холодно и безразлично. Я смотрю на восточное зарево, которое затмевает яркость огня и на синеву почему-то бледнеющего неба, заволакиваемого серой непроницаемой пеленой.
Я смотрю в небо уже почти вечность, почти не замечая, как впускаю в свое тело смертный холод, как все что было в этом мире медленно уходит в недосягаемую даль… и синева неба, спокойно глядящая на меня… и старый солдат, лежащий рядом… и меч, измазанный еще теплой кровью и сжимаемый уже окоченевшими моими пальцами… лишь душная, промозглая, серая пелена…
Я сидел у костра, запахнувшись в плащ и думая о предстоящем бое. Воображение любезно рисовало красочные картины: мы возвращаемся с победой, мое истерзанное тело на земле, ранения и шрамы на моем теле и лице, доказывающие дамам мою доблесть. Меня бил озноб, и я никак не мог унять его.
Быстро темнело, а я все сидел и, не замечая, теребил край плаща. Казалось, что за моей спиной стоит Смерть, в развевающемся плаще, и смеется, поскрипывая белой челюстью.
-Эй, парень!
Я вздрогнул, когда мне на плечо легла чья-то рука, и обернулся. Рядом стоял старый солдат с кружкой в руках.
Я обвел его нервным взглядом и снова уставился в огонь.
-Да не переживай ты так! Лучше выпей это, - он сунул мне в руки горячую кружку с вином и присел рядом. – К тому же новичкам везет. А иногда последний крестьянин, ни разу не державший в руках оружие, выходит из боя живой и невредимый. А что уж говорить о таком умельце, как ты?
Солдат усмехнулся, похлопал меня по плечу и встал.
-Ты пей, пей. И ложись спать.
Я выпил содержимое кружки двумя большими глотками, боясь расплескать все дрожащими руками. Теплая влага потекла внутри, успокаивая и согревая. Запахнувшись в плащ, я уснул у костра.
-Молодец! Давай еще раз! Так. Так! Защита. Ответ. Молодец. Давай еще разок! И еще! Молодец. Да у тебя талант. Ты схватываешь все на лету. Тебя ждет большое будущее, как мастера клинка!
Мне снился сон-воспоминание о моем детстве, когда я только учился фехтовальному искусству, но уже мечтал о боях и подвигах.
Сон был легкий, невесомый, заряжающий энергией и наивным детским настроением. И это настроение осталось со мной, даже когда меня разбудил бой барабанов и даже когда начался бой.
Горели костры, факелы, освещая заревом угрюмое ночное небо, затмевая луну. Бегут люди, скачут лошади, блестят клинки, ловя свет огня и луны. И я на коне, сжимая в руке меч, освещенный всполохами пламени за спиной и ночным светилом над головой, чувствую себя ангелом войны, забирающим души и жизни неверных, посмевших напасть на хранимую мной землю.
Но проходит время, проходит эйфория боя, появляется ярость битвы, начинает болеть ладонь, натертая рукоятью меча…
Восток обагрился лучами восходящего солнца. Во тьме под копытами коней начинают проявляться мертвые силуэты, кровь, разбитые головы, боль, смерть. До моих ушей начинают доноситься звуки боя и крики за моей спиной: «Отступаем! ОТСТУПАЕМ!!!»
Я замираю в недоумении, и мой взгляд падает на того самого старого солдата. Молния клинка, брызги крови в разные стороны, его мертвое тело с изуродованным лицом на земле. И крики… крики… призывы к отступлению…
Кто-то уже бежит назад, и ему стреляю в спину, кто-то продолжает ожесточенно биться. И я тоже бросаюсь в бой, поднимая клинок над головой.
Я смогу, я изменю ход битвы, я отомщу им. Удар, еще удар, капли чего-то теплого попадают на мое лицо, как благословенный дождь.
Блик на оружие врага, взмах.
Как красив его меч с алыми разводами на клинке.
Я не успеваю нанести удар. Мой конь спотыкается. Измятая серо-бурая трава стремительно приближается. Я, даже не замечая боли падения, тут же перекатываюсь на спину.
«Глупое животное!!!»
Пытаюсь подняться, нашарить меч и снова в бой… в битву… на смерть…
Но мир вдруг замирает, мое тело не слушается, мои дрожащие пальцы еле дотягиваются до шершавой и скользкой рукояти меча.
…Алые разводы на клинке… алые капли на трясущихся руках и обветренном лице…
И я понимаю, что кровавые цветы на стали врага – это мой подарок Смерти… принятое ею предложение… первая и последняя встреча…
Меня бросает в жар, и через миг в озноб. Мне становится холодно и безразлично. Я смотрю на восточное зарево, которое затмевает яркость огня и на синеву почему-то бледнеющего неба, заволакиваемого серой непроницаемой пеленой.
Я смотрю в небо уже почти вечность, почти не замечая, как впускаю в свое тело смертный холод, как все что было в этом мире медленно уходит в недосягаемую даль… и синева неба, спокойно глядящая на меня… и старый солдат, лежащий рядом… и меч, измазанный еще теплой кровью и сжимаемый уже окоченевшими моими пальцами… лишь душная, промозглая, серая пелена…