Вам нравится Том Уэйтс?

Все, что я хотел сказать, не передать словами.
Не высказать мне это чудо из чудес.

Сплин, ‘Иди через лес’



Она вошла молча. Вошла в мою жизнь, в мой дом, в меня — тихо, спокойно, не утруждая себя просьбами открыть дверь, или показать в какой папке на ноуте лежит Ян Гарбарек. Знаете, как это бывает — вы знакомитесь с человеком, потом можете долго общаться, но запоминается в качестве первой встречи только тот момент, когда ты начинаешь выделять его из толпы. Так что в моем понимании она возникла буквально из ниоткуда — хотя тогда она уже вставала с постели, собственническим жестом гладя меня по руке, и искала глазами по комнате мой халат.

Мы были осторожны друг с другом, как осторожны бывают только малознакомые люди.

Ну а что? Неплохое, на мой вкус, начало.

Первый месяц мы беспорядочно подбирали пароли. Нет, не от дурных социальный сетей, всякого рода онлайн-дневников, форумов, торрентов и тому прочего — скорее от собственных сердец, каждый в одиночестве. И если она пробила меня сразу — и насквозь — то я разгадать ее взгляды и жесты не смогла до сих пор. Что поделать, я паршивый дешифровщик, даже самые простые коды разгадать не смогла, где уж мне браться за «энигму».

Потом наступила зима. Мы жались друг к другу, как дети. И так же, по-детски, придумывали собственные миры под одним одеялом. Путались в коленках, застежках, пальцах, и уже не отделяли себя друг от друга. По утрам мы с трудом просыпались, мучительно жалея, что не живем при идеальном коммунизме с его полной ликвидацией денег, пили кофе на крохотной кухне с окнами без шторок и кучей полочек со специями, а потом наш слаженный организм распадался и мы расходились в разные стороны. Она — читая на ходу — на автобусную остановку; я — путаясь в наушниках от плеера — в метро.

До сих пор считаю, что одинокие люди чуть-чуть неполноценны. Все-таки возможность выпасть из сумбурного существования полу-соло, и стать частью целого, запеть в полный голос — она очень сильно меняет человека. Может, поэтому люди порой бывают так истово религиозны? Возможность стать частью мира божьего — она, наверное, дорогого стоит.

Мы любили разные вещи — нам было сложно найти точки соприкосновения, о какой бы области не шла речь. Вроде бы и схожие взгляды — ан нет, все равно не пересекающиеся. Даже когда мы заговорили о джазе, тут же выяснилось, что она любит Синатру, а я — Чарли Паркера. Понимаете теперь, о чем я говорю? Вроде бы и близко, но все равно страшно далеко, как пропасть, в ширину на шаг больше, нежели человек в состоянии перепрыгнуть. Совсем чуть-чуть, казалось бы, однако ж нет — непреодолимо.

Так и жили — она писала мне в открытках ‘I’ve got you under my skin’, а я ей — ‘I love you can’t you see?’, так по разному, так по-дурацки казалось бы, но очень любили друг друга.

Она была рядом с моей двадцать второй осени по двадцать четвертое лето, а потом ушла, не утруждая себя прощанием или объяснением. Забавно, но пустую квартиру узнаешь даже по запаху. Есть что-то неуловимо живое там, где тебя ждут. Живое и теплое. А моя квартира как-то вдруг стала мертвой, и я стала мертвой, ополовиненной. Тяжело жить, используя всего одну руку или ногу, да?

Впрочем, чудная девушка с золотыми ресницами, я совершенно не об этом хотела с Вами поговорить.

Вам нравится Том Уэйтс?

Лично я — очень его люблю.



@темы: Рассказ, Отношения